ПО СТРАНИЦАМ КРЕСТЬЯНСКОЙ ЛЕТОПИСИ
У ИСТОКОВ КООПЕРАТИВНОГО ДВИЖЕНИЯ

    ПЕРВЫЙ крестьянский кооператив на территории нашего района был организован в 1907 году и назывался «Хмелевицкое общество сельского хозяйства». В его составе были крестьяне деревень Дыхалиха, Обаниха, Сальма, Макарово, Б. Матвеево, Б. Свеча, М. Музя и других. Всего 43 хозяйства послали своих представителей на первое учредительное собрание, которое состоялось 3 февраля 1907 года в селе Хмелевицы.
   По сути, это было первое в районе коллективное крестьянское хозяйство, работающее на базе рыночных отношений. О жизни этого объединения с большим увлечением и подробностями написано в деревенской летописи, составленной очевидцем и активным участником событий тех дней, жителем Дыхалихи В. П. Логиновым и хранящейся в его доме как семейная реликвия.
    Судя по летописи, программа кооператива была довольно обширной. По уставу это общество имело право свободно производить, перерабатывать и реализовать сельскохозяйственную продукцию, осуществлять торговлю промтоварами, иметь племрассадники животных, зерноочистительные и прокатные пункты, опытные поля, открывать склады, библиотеки-читальни, проводить сельскохозяйственные выставки и даже, с разрешения губернатора, читать лекции и ставить спектакли.
     Крестьянское сельскохозяйственное общество стало серьезным конкурентом не только крупному частному торговому капиталу, монополизировавшему всю розничную торговлю и сферу обслуживания на селе, но и государственно - монопольным объединениям. Как подсчитал летописец, при реализации населению промышленной продукции в розничной торговле конкуренты общества налагали наценку от 50 до 100 процентов  к себестоимости товаров.
    Это была новая, неведомая, но тем не менее довольно стройно организованная форма общественно-экономических отношений в деревне. «В то время,— читаем в летописи, - сельскохозяйственное общество было кооперативной собственностью в полном смысле этого слова. Каждый член общества считал себя хозяином предприятия и знал, что его личное благополучие во многом зависит от развития, деятельности кооператива. Это заставляло каждого члена-пайщика серьезно относиться к состоянию всех дел общества. Например, в совет общества, в продавцы и в заведующие отраслями избирались исключительно только действительно работающие члены кооператива. Цены продажной стоимости товаров, наценки, уценки и так да лее члены-пайщики устанавливали по своему усмотрению, без вмешательства вышестоящих организаций или государственных учреждений, при условии, конечно, если баланс общества был ликвиден. Но баланс был всегда ликвиден».
      К началу 1912 года, по описи летописца, общество имело свой магазин, 
дом-контору, склад для сельхозмашин, орудий и минеральных удобрений, 
зерноочистительный пункт с полным выбором триеров и сортировальных машин, пункт проката сельскохозяйственных машин и орудий.
  Кооператоры круто изменили жизнь крестьянской деревни. Сельскохозяйственные выставки, лекции и беседы, ярмарки новой сельскохозяйственной техники, проводимые кооператорами, способствовали быстрому распространению передового опыта. На полях кооператива проходили практику студенты бывшей Петровско-Разумовской (ныне Тимирязевской) сельскохозяйственной академии. 
    На организованных для крестьян в 1914 году в селе Хмелевицы сельскохозяйственных курсах преподавали лучшие научные силы страны: известный к России профессор А. А. Зубрилин, животновод профессор Макаров, луговоды департамента земледелия Зарецкий и Ковальковский, машиноведы, льноводы, маслоделы и другие специалисты. Лекции сопровождались практическими работами на участке кооператива.
     Говоря о значении первого в районе крестьянского кооператива, автор летописи пишет: «Благодаря развитию сельскохозяйственной и кредитной кооперации в сельском хозяйстве волости нашли применение передовые агрономические мероприятия, новейшие виды сельскохозяйственных машин и орудий, возросли агрономические и зоотехнические знания крестьян».
      Вот и верь после этого, что крестьяне у нас были темные да забитые! По словам летописца, многие крестьяне прекрасно разбирались в агрономических и зоотехнических основах сельскохозяйственного производства, активно искали новые формы хозяйственного взаимодействия. Доказательством этому было существование крестьянского кооператива в селе Хмелевицы.
     Деревенский кооператив, по свидетельству летописца, имел обширные деловые и посреднические связи: закупал, например, товары и сельскохозяйственную технику не только в Ветлуге и Нижнем, но и в Москве, даже в Лодзи. Вызывает восхищение возможность свободного общения «вольных» кооператоров с окружающим миром. Если бы я сам не знал, что хмелевицкие мужики когда-то свободно ездили на заработки в Америку (по этому поводу сохранились устные рассказы, а один конец села до сих пор так и называется «Америка»), я бы, наверное, не поверил рассказу летописца о поездке наших мужиков за опытом в Данию. Рассказ этот один из самых живых в летописи, и я приведу его почти дословно.
     «В 1911 году, — повествует летописец, — от кооператива двух Михаилов посылали за границу, в Данию, учиться сельскому хозяйству - Соловьева Михаила, сына мураихинского чтеца Прони, и Веселова Михаила Макаровича деревни Зятьково. Оба грамотеи. Одиннадцать месяцев в датских крестьянских хозяйствах работали и учились. Рассказы их о том, как в Дании крестьяне живут и работают, охотно слушали. Там, в Дании, говорят, мужика трудно узнать, кто он такой. Когда они соберутся на свое кооперативное собрание, так посмотришь, ровно все тут агрономы или учителя: каждый человек в костюме «тройке», в фетровой шляпе, при галстуке и часах с ярким брелоком, цепочка и петлице жилета блестит. Богато и культурно живут крестьяне, но и работают не по-нашему: спокойно, но настойчиво и упорно. Народ старательный. Трудно нам на первый раз с ними было работать. Один человек на пару лошадей навоз нагрузит, отвезет в поле, разгрузит. Обратно везет коровам зеленые корма клевера или люцерны. Бабы у них коров кормят и на машинах перерабатывают молоко. А у нас, в нашей Какше, как делается? На одну лошадь иной хозяин нагружать навоз всех своих баб выгонит, да и отвозит его в поле особый подросток, тут разве разживешься. Нет спору, нашего мужика нужда придавила, надо бы как-то ему помочь. Наш крестьянин очень плохо кооперируется, кроме темноты, сроднился он с неряшливостью и невежеством. Вот мы по землеустройству везде бываем, во всех деревнях трех волостей, и насмотрелись на всяких хозяев. Посмотришь на иного, так он только лежит бока свои «правит» и в работники-то иной не годится, а я, говорит, большак, хозяин. Бывало, рано утром лежит такой «хозяин» на подоконнике, просунув свою хохлатую нечесаную голову сквозь открытую створку окна, курит, покашливая, свою трубку да поплевывает. А его жене надо квашенку месить, корову доить, дров принести, печь затопить и ряд других дел надо сделать и все вовремя. Не знает она, бедная баба, за какие сначала дела и взяться. А тут еще ребенок в качалке проснулся. А ей приходится с уздой и лукошком идти в поле лошадь ловить — может, хозяин надумает пахать или сеять. Иногда спросишь: «Ты куда в такую рань пошла, Марфа?» — «Дак в поле, за лошадью». «А ты сам почему, Клим Мироныч, не идешь?» «Она мне не ловится» — «Так какой же ты хозяин, если тебе лошадь твоя не ловится?» На это он сердится: «Не учи, говорит, я сам своим домом живу. Иди учи свою жену и детей, а мне не указывай».
      Последние годы существования крестьянского кооператива заняли в летописи несколько строк: «Все члены общества и работоспособный актив были в армии, торговлю все больше лихорадило и дезорганизовывало, и к началу 1918 года она совсем прекратилась.
      С этого времени общество фактически почти не существовало, лишь отдельная часть его членов работала на земельном участке в 35 гектаров, принадлежащих кооперативу при селе Пяткино. Но работа эта имела основу личного интереса и только. Магазин, склады, дом и прочее имущество было передано государственному кредитному товариществу, которое перешло на зерновые, сырьевые и прочие заготовки». Период заготовок, продразверсток и продотрядов так же подробно описан в летописи, но это у нее, как говорится, другое время.
     Приступая  к  перестройке социально-экономических отношений в деревне, не мешало бы вспомнить положительный опыт демократических преобразований, самостоятельно предпринятый крестьянами задолго до Октября семнадцатого года и имевший, как мы сейчас знаем, массовый характер. К 1917 году, — пишет журнал «Знание—сила» - в России насчитывалось 16 миллионов членов кооперативов, с домочадцами около 80 миллионов человек, что составляло более половины населения России» (журнал «Знание-сила», № 2, 1988). То есть более половины населения России к семнадцатому году имело опыт кооперативного строительства в деревне.
    Кооперация снизу, от земли, от производителя, отсутствие громоздкой администрации, и, как это ни странно, полная хозяйственная самостоятельность являлись отличительными чертами крестьянской самодеятельной «перестройки» того периода. Наша районная потребительская кооперация, как видим, имеет хорошего предшественника. Однако мы в повседневной практике убеждаемся, и об этом говорят материалы публикаций в нашей газете, далеко еще не может сравниться с первым крестьянским кооперативом в расторопности и деловитости.
О. Козырев. «Знамя труда», 1989, 7 дек., 12 дек.